Lakeith Stanfield

► Имя Фамилия: Джейсон  Харрис (Jason Harris), Джей ► Возраст: 27-35 лет ►Трудоустройство: Дал Риада, подразделение связей с общественностью

► Вид: человек или молодое существо ► Легенда: всё равно; можно быть любого вида и относиться к людям/существам как угодно, только не ешь людей, не расстраивай Маму ► Способности невероятное обаяние, язык без костей, умение взбодрить самую скучную вечеринку; остальное опционально

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
У Дал Риады ну такая репутация. Наёмники, расисты, больные кровожадные ублюдки – и порой бывает, что так оно и есть. Но тем не менее, это официальная государственная организация, а значит она должна выглядеть в глазах общественности так, словно это последний оплот порядка и здравомыслия в этом сумасшедшем городе, полном опасных существ.
Так что всё будет именно таким, как это представят публике. А представлять будет Джей: обаятельнейшая морда, способная вампира убедить, что ему вбили кол в грудь исключительно из альтруистских соображений и вообще ему на пользу.
Охотники превысили полномочия при задержании группы существ? Не благодарите, мы сработали чётко и слаженно, всё по инструкции, предотвратили готовящуюся атаку со стороны агрессоров. Жертв нет, и всё благодаря нам. П – профессионализм.
Охотники подорвали половину улицы (ну упс), и у невинных граждан обвалилась часть дома? Не благодарите, утечка газа, вызванная опасным существом, устранена, всем пострадавшим от существ будут выделены новые квартиры.
Дал Риада в последнее время слишком часто вмешивается в дела города и обособляется в самостоятельную силовую структуру? Присоединяйтесь к нам, у нас соцпакет, стильная форма и обширные возможности для карьерного роста – записывайтесь, пока мы ещё готовы делиться своей растущей властью.
Откуда возьмутся деньги на ремонт? Кто будет договариваться с муниципалитетом? Где взять доказательства? Не проблема Джея, его дело – наболтать, остальное пусть командир подразделения разруливает. Или не разруливает: соберётся толпа недовольных невыполнением обещаний – к ним опять-таки пошлют Джея, он им новую сказку расскажет.
Так что Джей выходит к камерам, активно сотрудничает с журналистами, мониторит интернет и соцсети, ведёт официальный сайт организации и пишет тексты для начальства, если уж им так нужно выступить с заявлением, а не послать его в очередной тур с импровизационным стэндапом. Если где-то в городе творится что-то интересное, он неподалёку, но на достаточно безопасной дистанции, и всегда знает, что произошло и под каким соусом это подать.
Джей жизнерадостный, невероятно яркий, живой – и не обделён своими моральными принципами. Просто жить весело ему нравится больше, чем жить скучно, а в Дал Риаде есть где развернуться и реализовать творческий потенциал – но и жить другим он не мешает.
А если ему нужна поддержка в любом начинании – всего этажом ниже сидит Мама, он за все способы развлечься, мирные и нет, и для милого дружка всё достанет.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

My man! Это чертовски белый город, и братьям и сёстрам нужно держаться вместе.
Помогу найти свою игру, познакомлю с сюжетом, окружу любовью и вниманием. Дал Риаде нужно свежее мясо больше игроков; у нас тут активно и весело, без приключений никто не останется. Ну а мне нужен друг, который докажет всему Эдинбургу, что лучшие вечеринки – у нас на складе.
Готовность заканчивать/начинать отыгрыши в одной постели с Мамой горячо приветствуется, но не обязательна: дружить без секса мы тоже умеем, а вот без обнимашек и пьяных искренних признаний в любви – нет. Ноу хомо не пройдёт, будет либо йес хомо, либо весьма свободные проявления привязанности, заставляющие окружающих считать, что эти двое спят вместе, и не только бухими в обнимку за стойкой.
Имя можно взять любое другое и какую угодно Легенду; внешность Кита очень желаема, но возможно обсудить другие варианты – только не белых, во имя пресвятого расового разнообразия. А так вообще всё можно оговорить, стучите в ЛС – перетрём.

пример поста

Ирвинг вместо приветствия щелчком отправил сигарету на промёрзшую землю и заключил его в объятия.
- Привет, старик, - рассмеялся Фрэнк, хлопая того по спине. – А ты становишься сентиментальным.
- Да иди ты, я тебя уже два месяца не видел. Я думал, если мы будем работать вместе, так и видеться станем чаще. Вообще-то, не ты ли мне это и обещал? «Иди в Дал Риаду», говорил он, «Там все наши», говорил он.
- Не моя вина, что ты у руководства на особом счету, старик.
Ирвинг был одним из самых давних друзей Фрэнка, истинным воплощением охотника – умудрённый опытом, с седыми усами и кудрями, множеством оберегов и фантастических историй, обязательной фляжкой во внутреннем кармане куртки и потрёпанным минивеном, доверху набитым оружием. Правда, при переходе на официальную службу, он сохранил упрямое свободолюбие и независимость, из-за чего его крайне редко назначали на совместные операции. Разве что новичков выгулять – для недавних рекрутов он был покруче Легенды, настоящая иллюстрация старого охотничьего духа, шагнувшая со страниц потрёпанного дневника искателя приключений.
- Вроде ж с тобой должен был быть ещё один? – поинтересовался тот, пока они шли от проезжей дороги к дому по узкой аллее, по-зимнему пустой, запущенной.
- Он приедет из штаба, заодно и снаряжение нам захватит.
- Нам?
- Мне. Сумку с динамитом. Или что, думаешь, я её с собой вот так просто таскаю?
- Раньше таскал, и ничего.
Ага, и каждого человека с сигаретой обходил по дуге – нет уж, он теперь старший оперативник правительственной боевой группы, пусть другие ему взрывчатку носят.
Мортон с наслаждением потянулся, распрямляясь после долгой поездки. Ехать на рабочей машине ему не хотелось, поэтому он обошёлся попуткой, уговорив водителя подбросить его почти до самого дома.
- Кто хоть этот парень?
- Понятия не имею, - в последнее время желающих стать охотниками стало как-то непривычно много, и Мама уже потерял надежду перезнакомиться со всеми. Когда с ними знакомиться-то, если всё время то на заданиях, то на учениях. – Вроде, сказали, врач.
- Мы бы с тобой и вдвоём справились. Как в старые добрые.
- Иисусе, я надеюсь, ты под старыми добрыми имеешь в виду не тот случай в две тысячи третьем – нам тогда точно врач пригодится.
- Не настолько старые, - ухмыльнулся Ирвинг, вспоминая ту историю, которую Мама рассказывал только когда алкоголь в нём побеждал чувство собственного достоинства.
- Ну и потом, мы тут с тобой как раз-таки затем, чтобы справился он.
Охотник неодобрительно покачал головой.
- Там у вас в штабе думают, что это так просто: научи человека стрелять по целям в тире, расскажи, каким концом кол в сердце забивать, – и он уже охотник. А потом этот молодняк приходит на миссии, и все уроки враз выветриваются. Особенно на таких миссиях, - он выразительно ткнул узловатым пальцем в сторону дома, чья ограда показалась за верхушками облезлых чёрных кустов. 
- Да, я как раз хотел тебя об этом спросить, - вздохнул Мама, тяжело опуская ладонь ему на плечо. – Призраки, старик? Ты серьёзно?
Ирвинг посмотрел в ответ холодно и недружелюбно.
- Я серьёзно, Мама, и нечего улыбаться. В этом доме призраки. Все местные…
- Господи, старик, я этих легенд сейчас от своего водителя наслушался, не утруждай себя. Слушай, не ты ли всегда говорил, что охотник должен идти не туда, где истории, а туда, где кровь?
- А тут и есть кровь, - Ирвинг сбросил с плеча руку и повернулся к дому, привалившись к стволу дерева. – Недавно в дом забрались пятеро подростков, нервы себе пощекотать. Пощекотали. Четверо вышли своим ходом через двери, - входные двери, если зрение Мортона не подводило, были закрыты на толстую цепь, и вымазаны в краске – на них было что-то написано, но надпись уже разобрать не удавалось, - а пятый вылетел через окно и приземлился затылком прямо на пику.
Охотник прочертил пальцем дугу от чернеющего провала пустого окна на третьем этаже до чугунной ограды, ощетинившейся острыми копьями. Мама вздрогнул.
- Выпал?..
- Вперёд спиной? Для такого толчка назад он должен был быть атлетом. Я видел его тело, Мама, и атлетом он не был.
- Тогда это дело полиции, - пробормотал Фрэнк, зябко ёжась и засовывая руки в карманы – неожиданно повеяло холодом.
- А полиция считает, что это наше дело, и я в кои-то веки с ними согласен. Тут что-то нечисто, я это знаю. Дом проклят, и кому с этим разбираться, если не нам.
Они постояли ещё немного в молчании; Ирвинг вновь закурил, Мама разглядывал дом, кажущийся теперь откровенно зловещим. Обменялись парой повисших в воздухе фраз, так и не вылившихся в разговор: «Тёплая в этом году зима» – «Ага. Ну, может, рано ещё», «Как дочь?» – «Её мать обещала, что привезёт её в январе» – «Рад слышать, что вы со всем разобрались» – «Ну как со всем…»
В холодной тишине говорить о привычной обыденной жизни не хотелось; окно на третьем этаже так и притягивало взгляд.
- Ты правда не веришь в призраков, Мама?
Мортон напряжённо усмехнулся, пытаясь расслабиться.
- Специально для тебя, старик, я спросил у пастора, и готов передать его слова тебе. Душа человека после смерти отправляется либо в рай, либо в ад. А если и возвращается на землю, то уж точно не затем, чтобы пугать детей. И… убивать, если уж на то пошло.
- Ну-ну, - пробормотал Ирвинг, отлепляясь от дерева и выходя на середину аллеи. – Сейчас и проверим – вон, кажется, наш третий-запасной.
Фрэнк вслед за ним поспешил к охотнику, чтобы представиться и забрать лишний груз.
- Добро пожаловать в Норт-Берик. Я Фрэнк Мортон, но вообще все зовут меня Мама, - приветливо улыбнулся он, надевая сумку через плечо, - а это Ирвинг Уэлш, наш сегодняшний проводник в мир духов.
- Не верь всему, что про нас в штабе наговорили, мы адекватные, - поддержал Ирвинг, протягивая ладонь для рукопожатия. - Ну, я-то точно, а за Маму не поручусь: он уже сколько лет охотник, а всё ещё в призраков не верит, как маленький.

Alaina Huffman

► Имя Фамилия: Abigail Akis / Абигейл Акис (Можно поменять фамилию, имя - нет.) ► Возраст: 69 лет (на вид 29-32) ►Трудоустройство: Психотерапевт, доктор наук в области медицинской психологии. В частности, гипнотерапии. Владеет небольшой аптекой.

► Вид: Легенда, не зарегистрирована ► Легенда: Рагана ► Способности Колдует, как и всякая уважающая себя ведьма. Но, как и всякий профессионал своего дела, имеет профиль. 1. Гипноз. Внушение мыслей, но не умеешь подавлять волю. Мысли те могут быть самого разного толка, в общем-то это часто помогает в работе. Осуществляешь это благодаря любому монотонному звуку (ногтем по любой поверхности) и прямому взгляду. 2. Ускоренная регенерация. На тебе все заживает, как на собаке. 3. Травоведение. Можешь сварить из крапивы вкусный суп, который помогает от похмелья и способствует похудению. 4. Перевоплощение в любую живность, но в форме животного не имеет никаких сил.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Абигейл - потомственная ведьма из семьи, которая уже не в первом поколении гнездилась в Латвии. Ее с детства готовили к мысли, что мир не так прост, и помимо плохих и хороших людей есть что-то куда более глубокое. Аби росла как обыкновенная хорошенькая девчушка, прошла беззаботно все этапы взросления, пока силу в ее четырнадцать ей не "передала" умирающая прабабушка. Во всяком случае, так произошедшее объяснила мать. Долгие годы обучения были сопряжены с человеческим желанием устроиться в жизни и завести настоящее человеческое счастье, которое она видела несомненно по-своему. Но в жизни Акис существовал деспотичный матриархат в лице ведьм старейших, которые принимали за сильных только "прирожденных" ведьм. Сама Аби оправдывала себя тем, что не способна причинять даже незначительный вред существам "более простым", как любила выражаться ее мать. Ведьма так не считала и, напротив, интересовалась составляющей черепушки. Полное стереотипов и гнета ведьмовское общество казалось Акис бесконечно зажатым и ограниченным в сравнении с развивающимися и свободными людьми.
Тучи сгущались над рыжей головой Аби до ее двадцатилетия, а потом все оборвалось. Акис была изгнана из ведьминской общины за позорное в те времена поведение: нежелание проявлять свое "ведовство" в правильном направлении, заданном традициями; нежелание (или колоссальную невозможность) овладевать разумом мужчин, дабы заиметь правильное продолжение рода; полное отсутствие стремления найти ученицу. Так Абигейл осталась в те непростые послевоенные времена, когда давление в мире и обществе достигала пика путем холодной войны, совершенно одна, без документов, без поддержки, без финансов. Угнетающее положение дел.
Именно тогда Акис всецело окунулась в свою суть и познакомилась с ведьмовской натурой: обустроиться ей помогли люди, которыми пришлось воспользоваться. Вопрос выживания, поставленный ребром, кардинальным образом изменил сознание девушки: люди теперь виделись ей в том числе и ресурсом, способным раскрываться по-особенному в правильных руках. На бесконечные попытки жить по-людским законам ушло двадцать лет. Где только Акис не побывала за это время, какие только низины общества не исследовала. И, к сожалению, это не было намеренным погружением. Она утопала в нищете.
В середине 70-х Акис случилось встретиться с прогрессивным в то время психотерапевтом (а тогда проще - лекарем), который все сломы сознание лечил однозначно просто - электричеством. И пытками. Но также у него были деньги, связи и огромное количество информации по интересующей Аби теме. Она все еще пыталась оптимизировать свои таланты в человеческом обществе. Объяснить их для других. У них завязался роман. Деспотичный мужчина казался Абигейл после пережитого несломимой стеной, а он ее видел прекрасным социальным бонусом. Именно он научил ее обходить закон и получать документы иными путями, искусно орудовать деньгами, препаратами и связями.
Оставила его Аби так же легко, как и пришла к нему: когда он начал неуклонно угасать, сдаваясь возрасту и вредным привычкам, Акис бежала в Эдинбург. Там началась ее новая жизнь. Именно там она получила все, что так долго желала. У нее появились образование, работа и социальный статус. Она наконец занялась тем, что всегда истинно интересовало ее - мозгоправством.
Только в 2012 Абигейл взяла научную степень, открыла собственный офис и организовала всевозможные лицензии. На фоне каминг-аута существ число параноиков и социопатов возросло вдвое, и ее услуги оказались как никогда кстати. В неофициальных кругах Акис знают как человека, который может выписать правильные рецепты правильным людям без лишних ушей и глаз. Со временем к ней начали тянуться незарегистрированные или по какой-то причине желающие скрыть свои болезни или препараты от официального подтверждения. Позже - интересные люди с неплохими финансами, которым есть, что скрывать. В 2012 году же на пороге ее офиса появился Лекс Кин. И наступило долгое время сотрудничества, в которое Кин так и не узнал, что на самом деле Аби - существо.

Абигейл Акис - человек, который всегда только на своей стороне. Она та самая строптивая рыжая кошка, невероятно обаятельная дамочка, которая выпишет тебе успокоительное, поцелует в лоб, уложит спать, а после обчистит твой кошелек. Нездоровое доверие к ней у людей вполне объяснимо - она владеет гипнозом. Аби очень любит деньги и комфорт, неисправимая фаталистка, но не использует методы давления, чтобы уверить человека в чем-либо. Эмоциональна. Она умеет сглаживать углы, внешне заботлива и приятна. Девушка умная, в меру прагматична, уверена в себе. Едкая на язык. Аби из тех, кто привык всегда рассчитывать только на себя, а поэтому не в меру запаслива, бережлива и аккуратна. Неплохой предприниматель, потому что способна продать даже свои чаи. К тому же Аби до сих пор ведёт научную деятельность в содружестве с научным центром по исследованию существ и собирается выпустить не один труд на тему влияния легенд на психику людей и наоборот.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Я хочу увидеть настоящую ведьму. Хаотичную, харизматичную и бесконечную стерву, но страшно привлекательную в этом. Мой персонаж должен у кого-то долго и упорно лечиться. Почему бы не выбрать себе в доктора очаровательную девушку? х) Возможно, Аби держит его при себе, в контактах, так сказать, ради информации. Он ей неплохо платит, он ей доверяет. Весь цимес нашей ситуации с том, что я - помешанный на истреблении существ придурок. А ты мне нравишься, но ты существо. И я об этом никогда не должен узнать. Ты вообще стремишься к тому, чтобы об этом никто и никогда не узнал.
Возможно любовная линия, но если нас туда заведет нелегкая тропинка импровизации. Твоего персонажа во мне цепляет властность и амбиции. На момент начала игры я для тебя - интересный экспонат с изломанной личностью. Ты для меня - тихая гавань, где я могу угомонить бушующие раны.(А как хорошо, если у тебя будут холодные руки!)
Хорошо, если посты будут от 3к знаков. Хорошо, если тебе нравится играть разноплановую дичь, копаться в чужих мозгах и тусить с плохими парнями. Заиграю, залюблю, заобнимаю, зацелую, все обсужу с тобой, познакомлю со своим личным бесом, а ты в свою очередь никому не скажешь, что я сумасшедший, договорились? =)

пример поста

- Расскажите немного о себе, - Абигейл мягко перевалилась в кресле, делая опорным другой подлокотник. В ее руках картонный планшет, на котором прочно закреплены чистые листы. Перед ней - очередной пациент, который обещает оказаться скучным. Она уже сейчас видит напряженные черты лица, сведенные в вечной попытке анализировать брови, сжатые в одну ровную линию губы. Зоны напряжения явно указывали на неврологическое расстройство. Будущий пациент вздрогнул, очнувшись от своих скорбным мыслей, и начал говорить.
- Мое детство было обычным, - говорит он. Несколько раз повторяет слово детство, словно заикаясь, а после странно зажевывает окончание последнего. Аби улыбнулась ему одной из самых очаровательных улыбок, подбадривая. - Я рос среди отца и матери, бабушек и дедушек. Все, как полагается. Все, как у людей.
- А как у людей? - вдруг впивается в него не вопросов, взглядом Акис. Мужчина вздрагивает, на мгновение теряется в ответе. Аби словно слышит, как в его голове скрипят шестеренки. Но на самом деле это всего лишь пружины в кресле.
- Ну… - запинается мужчина и прокашливается, пытаясь очистить глотку. - Я не знаю. Наверное, семья? Дети? Преемственность поколений, - он сглатывает, тяжело вздыхая, и утирает со лба пот рукой. Акис привыкла, что на ее сеансах люди так или иначе выходили из себя. Пациент отводит взгляд, выискивая в заднем кармане брюк носовой платок.
- Смотрите мне в глаза, пожалуйста. Это важно, чтобы установить контакт. - Аби улыбается, а он выполняет ее волю скорее неосознанно, реагируя на то, как она мягко постукивает в стройный такт длинным ногтем по планшету. Ее взгляд блеснул каким-то притягательным блеском, от которого сложно оторваться. Так и мягкий голос издавна даже в у маркетологов являлись основным приемом для внушения доверия. Абигейл же вкладывала в глупого мужчину умные да удобные мысли:  - Я уверена, что наши сеансы помогут вам преодолеть все ваши страхи. Вы решите все свои проблемы, все зажимы и спазмы внутри, которые так мешают вам дышать. Мы справимся со всем этим. Вы же не сомневаетесь во мне?
Мужчина какое-то время сидит, уставившись с нажимом в одну точку где-то на лбу Абигейл. Часы отсчитывали минуты, нагло прерывая нависшую тишину. Тик-так. Тик-так. Как утомительны были эти минуты перестройки чужого разума под верный лад. Акис закатила глаза, отложила планшет. И именно сейчас ее пациент очнулся; круглое лицо прояснилось, он выглядел умиротворенным и спокойным впервые за час.
- Доктор! - восхищенно выпалил он. - Как вы это делаете? Мои знакомые, конечно, говорили, что после ваших сеансов всегда наступает такое невообразимое спокойствие.
Он блаженно прикрыл маленькие круглые глаза, а Аби поднялась с кресла, чтобы отложить на рабочий стол новые записи о пациенте. Вечерело. И все помещение залило приятными закатными цветами, создавая из рыжих волос Акис поистине огненный образ. Она слышала, что позади нее копошится мужчина.
- Я рада, что помогла вам. Надеюсь, мы с вами еще встретимся и обсудим все, что тревожит вашу прекрасную душу.
- Не сомневайтесь! Сколько я должен?
- О, - Аби улыбнулась ярче прежнего. - Сущие копейки. В регистратуре, пожалуйста. Это на выходе.

Joachim Loew

► Имя Фамилия: Гилберт Маккейн (Gilbert McCain) (имя менябельно), или может вообще скрываться под другим именем и фамилией ► Возраст: 70-71 год (на вид 54-55 лет) ►Трудоустройство: все зависит от настроения: аукционный дом, антикварный магазин или еще какое-нибудь свое дело, где можно вдоволь заниматься махинациями

► Вид: легенда ► Легенда: альп, мулло или другой вид вампира (лучше, чтобы держал солнечный удар) ► Способности в зависимости от легенды

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Долгий путь к круглым счетам в банке для прыткого молодого эдинбуржца, выходца из среднего класса, был туманен и тернист. Он получил образование инженера и устроился в строительную фирму, но сидеть на одном месте, считая каждый месяц зарплату, ему оказалось скучно. Прекрасные математические и логические задатки Маккейна позволяли смотреть на несколько шагов вперед и сочинять сомнительные по чистоте, зато прибыльные схемы, поэтому когда большие боссы решили вложиться в строительство инфраструктуры Калькутты, он первым поднял руку, вызываясь в добровольцы. Азиатский черный рынок представлял собой непаханое поле для применения его незаурядных способностей, а индийский в особенности: археологические находки, драгоценные камни и металлы, специи, ткани, наркотики – все это открывало доступ к немаленьким деньгам, если с умом подойти к процессу. Пока возводились гостиницы и торговые центры, Маккейн успел наладить нужные ему связи и даже подбить клинья к состоятельному роду Чатурведи из касты брахманов, женившись на одной из дочерей отца семейства. Получив развязывающий ему руки в стране строго традиционализма статус, главный инженер развернул свою бурную теневую деятельность по отправке в Европу всего, до чего могли дотянуться его руки, и все, что имело хоть какую-то ценность. Историческое наследие Индии уплывало на закрытые аукционы подальше от глаз властей. Деньги практичный шотландец делил таким образом, чтобы по его официальным счетам невозможно было определить, насколько хитро он живет на широкую ногу, при  этом с прицелом на будущее в отдельно выбранном банке у него оседали персональные средства, предназначенные для личного пользования. На жену из-за такой бурной деятельности не очень хватало времени, тем не менее, в семье сохранялись вполне спокойные взаимоотношения, и на первых порах после рождения дочери Маккейн даже попытался отвлечься от работы, чтобы проводить с близкими больше времени, но вскоре все эти плачи-пеленки-детские купания ему надоели, и он снова стал пропадать, окунувшись с головой в свою любимую игру по обводу вокруг пальца властей сразу нескольких стран, занимаясь транзитами невывозных товаров из Азии. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, даже если это специально затянутый долгострой. Маккейну пришлось вернуться обратно в Эдинбург, захватив с собой жену и дочь Амриту. Теперь жить с учетом накопленных средств оказалось гораздо интереснее. Он продолжал числиться главным инженером строительной компании и одновременно скупал полезные ему акции, способные приносить дополнительную прибыль. Скучная домашняя жизнь его не интересовала, даже когда жена сообщила ему о то, что его дочь –апсара, даже когда девочка, чувствующая себя изгоем в чужой стране, начала ходить в школе кёкусинкай и заниматься практической стрельбой, чтобы защитить себя от нападок сверстников, и даже когда миссис Маккейн умерла, не выдержав северного климата. Ему некогда было отвлекаться на подобные мелочи, и потому, наверное, он не сразу заметил, как выросла и похорошела дочка. А когда заметил, то и случилось происшествие, изменившее жизнь обоих. Амрите было двадцать, и она не всегда умела справляться со своими способностями апсара, вызывающей, подобно суккубам, желание у мужчин. Возможно, именно это сыграло решающую роль, или, возможно, Маккейн чувствовал, что это не его родная дочь, о чем выясниться позднее, возможно, был еще какой-то личный фактор, но он попытался изнасиловать девушку. В процессе борьбы Амрита, обученная навыкам боевых искусств, случайно нанесла удар, перебивший отцу аорту. Смерть наступила быстро, но еще быстрее испуганная индианка сбежала из дома, и ее алиби потом во время расследования подтвердили друзья. Случайное убийство сошло ей с рук, она вступила в наследство и продолжила тихо жить в жутком доме, сменяв кучу работ, пока не стала декоратором в похоронном бюро. Тем временем убитый Маккейн очнулся в морге еще до вскрытия, и, так как он привык быстро и оперативно подстраиваться под обстоятельства, то за приличную взятку договорившись с сотрудниками учреждения, тихо покинул мрачное заведение, а в закрытом гробу похоронили другое тело. Дочь, конечно, на прощение с покойным идти отказалась, чем облегчила ему задачу по заметанию следов. На всякий случай, воспользовавшись своим спецсчетом, он покинул страну, пытаясь разобраться в том, кем является. Обнаружив в себе вампирическую сущность, Маккейн ни разу не расстроился и, подергав за старые связи, принялся заниматься прежними мутными делами. Так прошло 16 лет, и ему, наконец, надоело мотаться из отеля в отель в разных частях света, захотелось уже заняться спокойной тратой кровно нажитых денег с бокалом дорогого вина в руках. Он прикупил себе бизнес в Эдинбурге (как раз те самые вышеупомянутые – аукционный дом или антикварный магазин, или что-нибудь еще) и вернулся на родину: не столько из-за ностальгии, сколько ему вспомнилось, что дочь пользуется его деньгами, в то время, как он вполне не плохо себя чувствует. Здесь перед Маккейном открывается уйма вариантов – он может зарегистрироваться официально, и тогда и дом, и доходы от акций все по закону от дочери снова вернется к нему – раз уж смерть не состоялась, то и дело о наследстве будет закрыто; он может продолжить скрываться, но шантажировать Амриту тем, что раскроет правду об убийстве: вообще, это его главный козырь в общении с родственницей, помимо того, что он теперь легко может дать сдачи, будучи сильнее апсары; он может продолжить работать головой, вступив в ряды одной из организаций Эдинбурга, потому что до разгадывания кроссвордов, как положено у пенсионеров, ему еще далеко. И самое главное, раз уж так получилось, что он пробудился в качестве вампира, то это означает, что Амрита – не его родная дочь, и его супруга в наглую ему изменила, но об этом знает пока только он один.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Это ж какая обаятельная и умная зараза получается – из разряда «сначала я вас куплю, а потом продам, но уже дороже»))    Настоящий кровопийца, который высосет из ситуации все возможное на благо себе любимому! Столько интересного можно сыграть на фоне странных взаимоотношений не родных по крови, но родственных по документам cуществ. Конечно, Амрита не откажется от родства, тогда она вообще без денег и крыши над головой останется, и к тому же за 16 лет одиночества и на фоне неразделенной любви к начальнику может пересмотреть отношение к папке-затейнику, чтобы ей было с кем поговорить по душам и активно проводить отдых, а папка уже может увидеть в дочери толковую боевую единицу, которой надо научиться хитро управлять опять же в своих интересах, ну или еще что-нибудь, что ему там удастся разглядеть. Не хочу никого ограничивать во взаимоотношениях – может быть, они искренне привяжутся друг к другу, или, наоборот, посвятят каждый день попыткам придушить друг друга, или и то, и другое, и можно без хлеба. В любом случае, такой умный и хитропопый гражданин точно в Эдинбурге не затеряется.
Со своей стороны обещаю не оставить без игры, никуда не пропасть, любить назло и вопреки, страстно няшить и чмокать в носик на ночь.  Имя можно менять, возраст скорректировать, элементы биографии подчистить (только не в разрез с моей анкетой), а вот внешность - ни-ни…

Йоги великолепен же, им можно любоваться бесконечно!   

пример поста

Такси ехало слишком медленно, или, может быть, ей кажется? Просто Амрита торопит события, чтобы быстрее все разъяснилось, все стало ясным и простым, когда она посмотрит ему в глаза и поймет, есть ли хоть какой-то смысл в той глупости, не дающей ей спать последние ночи. Апсара мнет в руках замученную влажную салфетку. Как же страшно… О, Матри деви, как же страшно. Водитель пробовал нести свою ахинею, как это делают, кажется, все представители их профессии, но не нашел в пассажирке отзывчивой собеседницы. Она молча смотрела в мелькающие за окном пейзажи, и в ее душе разливалось чернильным морем отчаяние утопающей. Как это случилось? Когда? Почему? Это ненормально, это невозможно, это попросту смешно! Ну да, в шефов влюбляются, если они молоды, хороши собой, красивы, умеют ухаживать, харизматичны, способны быть интересными… «Тысячи асуров в душу! Ни одно качество к нему не подходит. Ни одно! Мистер Дэвер – конченый алкоголик, скучный, замкнутый, запертый в собственном гробу. Будь справедлива: он – хороший, понимающий начальник, серьезно подходит к делу, добр к ним всем, никогда не позволит себе ничего лишнего, но дело совсем ведь не в этом, да? Тогда почему ты столько думаешь о нем? Ты ждешь своего принца, достойного всех твоих усилий, вкладываемых в собственное развитие, а потом вдруг на горизонте появляется старый выпивоха, и девушка из касты брахманов плачет ночами в подушку! Бред! Просто бред!». Амрита закусила губу. Чем больше она пыталась принизить его в своих глазах, тем меньше имела сил сопротивляться странной силе притяжения, идущей от него. Как будто это анку обладал способностью кружить голову, а не она! Ей нужно собраться, понять, о чем говорить с ним, как себя вести, но все возникающие в голове варианты не подходили. «Намасте, шеф… Я тут проходила мимо, решила вот зайти на чай». «Доброго вечера, шеф, у вас случайно не завалялся томик по хатха-йоге?». «Шеф, так получилось, что я все время думаю о Вас, не могу ни на чем сосредоточиться. Не знаете, в чем дело?». Может быть, она допускает ошибку, и сначала следовало поговорить с Марти, но как объяснить ему то, в чем стыдно признаться самой себе? У них так по-дружески замечательно сложились отношения в коллективе. Имеет ли она право все испортить, добавив шафран в лимонный соус? Наверное, нет. Если сегодня все закончится крахом, то хотя бы никто не будет знать о произошедшем. Возможно, что она вообще не сумеет ничего сказать, и вернется домой с той же тяжелой ношей, которая давит ее, как камень на шее у утопленницы. Возможно, что у нее не хватит сил нажать на кнопку звонка. Амрита прекрасно знает, что ей надо противостоять любви, имеющей многолетнюю выдержку. Историю о бывшей семье начальника и о причинах его плачевной привычки в бюро не знает разве что ленивый. Но так же не может продолжаться вечно! Апсара сдавила салфетку в кулак. Как она ненавидит эту женщину! Вот так вот бросить все, уйти, отнять у него весь смысл жизни! Мистер Дэвер не заслужил этого! Ей так страшно называть его по имени, и она даже мысленно не смеет позволить себе подобную вольность. Как можно бороться против такой привязанности? Что есть у какой-то смертной, чего нет у нее? Через двадцать лет Амрита будет все также хороша и красива, а соперница постареет и перестанет быть конкуренткой, но столько ждать невыносимо! Она сгорает от нетерпения, ее мучает желание. Воспользоваться своим даром? Глупо. Что будет после навязанного волей секса? Сожаление? Неприязнь? И ей придется стать причиной  еще большего разочарования? Она не хочет этого. Она хочет вернуть его к жизни. Ей так важно увидеть, как он улыбается. У него смешная улыбка. Пару раз апсара видела ее, и сердце тогда плакало от счастья. О, мери Б’агаван, когда же все-таки это случилось и ее жизнь перевернулась? В первый рабочий день шеф показался немного странным, но вполне добрым малым, а потом вдруг простая симпатия связала ей душу жгутом, перекрыв доступ кислорода. Каждый день, проведенный рядом с ним, становился все более волнующим, пока однажды между вчера и сегодня не пролегла черта, после которой наступила точка невозврата, где вчера -  это все еще смутное, неведомое, едва угадываемое чувство, а сегодня - придавившая к земле своей невыносимой тяжестью любовь. И ей нет ни причины, ни оправдания: она, как хищник, кидается на все живое, не разбирая вкуса жертвы, и пожирает целиком под разрывающие барабанные перепонки крики добычи. Сегодня медленная пытка доконала Амриту. Пару дней начальника не было на работе - скорее всего, он опять пьет, чем причиняет ей такие же мучения, какие испытывает сам. Больше так не может продолжаться, апсаре нужно увидеть его, знать, что он в порядке. «Я и сама не знаю, что хочу увидеть и услышать. Хорошо, допустим, он пьет… Я готова увидеть, насколько ему тяжело? Я никогда не была у него дома. Смогу ли принять тот ужас, в котором он находится столько лет? Смогу ли… не испугаться? Не отступить, когда замечу, что ничего не буду значить в его жизни? Нужно ли это все ему? Кто мне поможет? Я совсем одна. Я и вопросы, вопросы… Так не было никогда. Так страшно». Она закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. «Нужно дышать спокойнее, ровнее. Я же его почти не знаю. Вероятно, мне нужно увидеть, как он живет, чтобы немножко остыть - это должно пойти на пользу. Мужской беспорядок отрезвляет любые радужные мечты. Все эти грязные носки, немытые пепельницы, ужасный запах…». Амрита убрала салфетку в сумочку, чтобы чем-то занять пальцы, перестав их заламывать.
- Мисс, приехали, - она вздрогнула от голоса таксиста, и испуганными глазами посмотрела на него, когда прозвучала цена за поездку. «Как? Так быстро? Совсем недавно казалось, что машина едва тащится, и вот мы на месте? Не может быть!». Она выглянула в окно, чтобы убедиться – поездка действительно окончена. Кое-как нащупав дрожащими руками кошелек, апсара расплатилась и, неуклюже цепляясь шпильками за пол такси, выбралась на улицу. Ее пробил озноб, когда индианка посмотрела на высившееся перед ней здание. «Это просто ветер. Уже вечер и холодно. Надо было взять с собой шаль». Почему она об этом не подумала? О, это так очевидно! В своей наивности дурочка поверила, что ее пригласят остаться на ночь! Да шефа вообще может не оказаться дома! Или он просто ее не впустит! Или выставит на улицу, услышав невнятный лепет! Амрита молитвенно сложила ладони вместе. «Маа Лалита Дэви, Парашакти Сундари, Ты, Мать Вселенной, была отвергаема Единственным Своим Возлюбленным! Ты одна во всем мире знаешь тысячелетнею боль неразделенной любви! Ты одна сейчас можешь помочь пройти Твоим путем. Намастасья. Намастасья. Намастасья. Намо Намаха». Всхлипнув, как брошенный ребенок, апсара неровным шагом дошла до ворота и, задержав дыхание, нажала на кнопку звонка. Выдохнув, она прислушалась к тишине сиреневых сумерек. Может быть, сейчас ничего не случится и все обойдется? У нее, кажется, совсем нет сил продолжать идти по этому пути.

Marion Cotillard

► Имя Фамилия: Маргарет Грант (Margaret Grant) ► Возраст: 1500-1600 (выглядит на прекрасные 40) ►Трудоустройство: на выбор

► Вид: уникальное существо ► Легенда: Леди Озера (она же Озерная фея и Нимуэ) ► Способности Сильная магия и женское коварство.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Она затащила меня под воду.
Я даже осознать не успел, что это последний день, когда я видел землю нагой и последний раз, когда не видел нагой ее.
Ее обласкал и закалил огонь. Что-то твердое и веселое было во взгляде Маргарет, еще когда Мерлин нашел ее босой и голодной девчонкой, которая, вся в копоти, бродила в лесу. На ней было простое и бедное платье, порванный на лоскуты подол которого перевязывал ее обожженные руки. С ней была ее загадочная заносчивость, с которой маленькая фея встретила толпу рослых рыцарей на конях. Где-то далеко, за лесом, дымила последними углями забытая богом и королевским вниманием деревушка, в которой выживших можно было пересчитать по пальцам. Говорили позже, что еще на закате там гуляла широкая и пьяная свадьба местного ловеласа, пока дом молодоженов не вспыхнул (в этот момент рассказов Маргарет всегда прямо и невинно смотрела в подозревающие глаза Мерлина) от чьей-то ревности и свечи.
Тогда будущую колдунью звали Нимуэ, и Мерлин, который быстро стал для нее просто красивым Эмрисом, из сострадания на собственной лошади, крепко обняв за талию, привез ее в королевский замок. Нимуэ быстро приглянулось мягкое и горячее сердце волшебника, который ее вылечил и так наивно пытался воспитывать. Эмрис же скоро полюбил девчонку, которая через какие-то пару лет совсем окрепла. Та оказалась чертовски талантливой к магии и принялась со всем своим упрямством переделывать, кнутом ревности и пряником нежности, его самого.
Она искренне ненавидела смертную жену колдуна, но была ей лучшей подругой, пока та не слегла постель от хвори во время отсутствия их мужчины. Не любила и глупых королей, но всегда уступала, врачевала и пела им песни о преданности в случае его, Мерлина, просьб. Марго тянула на дно могучее сердце волшебника своей одержимостью их общим и светлым будущим, а он сослепу обижал ее. Она много лет хотела родить ребенка, заставить Эмриса любить ее больше, чем справедливость и долг советника, пока не отчаялась. Ведьма не знала тогда, что общего ребенка у них быть никогда не может. В глубине души она постепенно во всем обвинила его.
Вода обточила Нимуэ и сделала еще прекрасней, но совсем не спокойней. Даже когда она, взрослая женщина, уже стала Леди Озера. Могущественная колдунья, она была все такой же упрямой, хотя стала намного умнее и хитрее. Уверенная в себе, чуть сумасбродная и жаждущая внимания (посмотрите на меня, я ваша Джульетта, плачьте со мною) - синеглазая девчонка совсем выросла. Ревность разводила их в разные стороны, Эмрис пропадал в замке, она же упала в магию и поиски вечной молодости. Кажется, именно тогда он упустил, как пропала их душевная связь и ее искренняя к нему любовь.
Ведьма взяла на воспитание маленького Ланцелота и забыла о том, что кто-то еще мог в ней нуждаться. Годы спустя уговорами и угрозами она заставила своего нестареющего любовника взять молодого парня в рыцари и Камелот. Слышите грохот посуды? Это Мерлин проморгал белокурого приемыша Нимуэ, занятый своим слишком храбрым Артуром. Маргарет было все равно на его объяснения - она пришла в дом колдуна, чтобы все в нем разнести.
Их окончательно рассорили дети. Артур погиб, пытаясь вернуть из странствий Ланцелота, убежавшего с королевской женой-изменницей. Мерлин плакал по своему воспитаннику и требовал сочувствия от единственной, с кем они не старились и еще могли друг друга по старой памяти (кто им еще оставался?) подержать. Но женщина не хотела ему помогать из-за давних обид - она чувствовала смесь любви, сочувствия и отвращения. Пока британец не успел погубить окончательно ее сына и спиться от горя, она решила, что колдуну было пора на покой.
Все легенды и книги знают, что волшебница усыпила и заточила Мерлина на много веков в холме под старым дубом. Хотела ли она убить его или успокоить - британец не смог понять до сих пор. Проснувшись спустя тысячу лет, он все еще будто видел перед глазами женщину, что гладила его волосы и уговаривала не упрямиться. Он быстро перестал ненавидеть ее за предательство, но не желал больше видеть. Так осталось и до сих пор.
Много веков они не виделись, только несколько раз серьезно столкнувшись. Чуть услышав о Грант во Франции в девятнадцатом веке, Мерлин сбежал в Америку, где женился и прожил еще много лет. Как хороши были годы, проведенные порознь - они оба жили и ворочали умами людей где-то по-отдельности до Эдинбурга. А потом она пришла в его город, дом и жизнь снова. Очевидно, чтобы опять там все разнести.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Любви не будет, только в прошлом. Скорее путь от врагов к друзьям или наоборот.
На воспитании у Мерлина сейчас находится молодая легенда - праправнучка Маргарет, которую тот считает своей приемной дочерью. Марго хочет забрать ее (в том числе из-за того, что девочка - отличная ясновидящая и оберегает мужчину от любых угроз), но Малкольм никогда не согласится.
В общем, им придется налаживать какую-то связь.
От вас самостоятельность и адекватность. Имя менябельно, шикарная Котийяр - лучше б нет.

гляньте, какие. я даже нашел стишок

©
Все влюблены в тебя. Все, кто проходит мимо. Все, кто не смотрит вслед. Все, кто молчит в метро. Все влюблены в тебя – это неоспоримо, прочих раскладов нет, тёмен аркан таро. Все, кто прошёл сквозь ад ради иллюзий райских, кто переплыл Коцит, Лету и Флегетон, все, кто поднялся над возрастом, полом, расой, трусы и храбрецы, лидеры и планктон держатся за одну главную аксиому, терпят любую мглу, празднуют и скорбят – в страшном чужом плену, в тысячах миль от дома, в тёмном пустом углу – все влюблены в тебя.
--
Помни об этом, бейб, двигаясь по наклонной, вниз или вверх – плевать, фатум всегда един, помни и первой бей, первой толкай колонны, первой стели кровать, первой в неё иди. Первой вставай с утра, первой танцуй под душем, первой кричи «пока», время прибрав к рукам – помни, что каждый раб будет тебе послушен так, как течёт река, верная берегам. Первой бери на понт, первой дели и властвуй, первой бросай в костёр, смело с плеча рубя – помни: любой дракон, ветреный и опасный, рыцарь, монах и вор – все влюблены в тебя.
--
В этом и боль, и кайф, в этом – вода и пламень, в этом – война и мир, бездна и Эверест. Просто в столице май, солнечный день в Бедламе, бремя своё прими, тяжкий прекрасный крест. Так и стремись вперёд, гордо расправив плечи, взгляды ловя спиной, – каждый свистит, как плеть, – день или год пройдёт, вряд ли их что излечит – ты же всему виной, значит тебе – терпеть.
--
Первой иди ко мне, первой ломай преграды. Сердце иглой скрепя, вовремя уходи.
Помни о каждом дне в нашем преддверье ада.
Все влюблены в тебя.
Кроме меня.
Прости.

пример поста

В сером-сером Эдинбурге в те времена мир и люди для Малкольма делились на черное и белое.
Он вот был белым - на его репутации не было ни одного темного пятнышка, черным был только кофе по утрам. Прокурор Эдинбурга, занявший свой пост лишь несколько лет назад, уже успел посадить многих преступников города и за это одной ногой широко шагнул в легенды, а другой прочно стоял в гробу дубовом. Карающая длань закона в смешном белом парике, крепко сжатые губы, доводящая людей до зубного скрипа тяга к справедливости и проницательные голубые глаза - цвета не было видно на фотографиях, но это не мешало женщинам тайком боготворить Монтгомери за прочтением редких о нем новостей. Хорошо, что у него всегда была очень сильная совесть и непримиримая добропорядочность. Он любил жителей Эдинбурга. Иначе бы (он приподнимает шляпу перед солдатами, несущими караул и чуть ему улыбающимися, хлопает по плечу полицейского, знает каждого хоть немного толкового врача) мог бы оступиться, потерять голову и во что-нибудь, как его предшественник, влезть. Но черным, как мы помним, в его жизни был только кофе. И мантия, прилагавшаяся к белому парику. Он был, конечно же, не такой.
Те, на кого он охотился (сидя в своем кабинете и дергая людей за ниточки), были черными. Не в смысле темнокожими (он уважал их еще со времен Америки) - в смысле грязными. Бандиты, воры и мафия - он мечтал их всех извести. В слишком плохом состоянии ему досталось правосудие города. Он стучал молотком без устали, но плохих людей не становилось меньше, будто злоба и желание наживаться на чужих страданиях были эпидемией. Мужчине казалось, что группировки, делящие город на части, были бездонными - те росли, пока он спал.
Вот, например, недавно его коллеги по очищению местной столицы от преступников поймали нескольких. Мелкие сошки, те даже, казалось, не могли толком ничего рассказать. Так, в паре пыльных дел раскрыли детали, выдали одно-два имени. По несколько дней чужими руками пришлось трясти каждого, чтобы получить информацию в итоге от одного.
Были в сером Эдинбурге в те времена несколько серых личностей, которые считались неприкосновенными. Кроме власти и их приближенных - все как обычно, всякие заслуженные производители и богачи. Чаще эти богачи позже влезали в политику со своей дружбой и подношениями (чтобы сесть на два стула сразу) и никогда не бывали замаранными. За что их так не любил Малкольм? На пару из них уже несколько лет ему указывало чутье и собранное досье. Британец чувствовал неприязнь к тем, в чьей жизни видел пробелы, которые небрежно, будто насмехаясь над ним, прикрывались не тщательно, а картонными дощечками. На тех указывали потерпевшие, рабочие пропадали на их заводах. Но их репутацию даже ему не было позволено ставить под сомнение. А Монтгомери этого очень хотел, потрясая кипой своих доказательств и черно-белыми фотографиями исчезших людей.
Уильям Дэвидсон. Этот мужчина ему особенно и давно не нравился. Ах эти встречи в коридорах, когда тот выходил из зала суда в звании самого искреннего и заслуженного свидетеля. Ах эта улыбка, когда они встречались у кого-нибудь в гостях и Мальку приходилось сдерживать себя, чтобы ни в чем блондина не обвинить. "Почему ваши заводы приносят так мало денег? Кого вы спонсируете? Я слышал про вас от пары бандитов. А скажите...". Магнат даже главному прокурору долго был не по зубам. До этого дня.
Сегодня у мужчины в руках был долгожданный ордер на обыск, с которым он направлялся к чужому двухэтажному дому. Тихая улица, порядочные соседи, белое крыльцо с тяжелой дверью - все было с виду прилично в Дэвидсоне, при звуках имени которого бандиты (что покрупнее) из мафии еле заметно дергались. Монтгомери волновался так радостно, будто ждал, что вот-вот случится его первый поцелуй. Он чувствовал себя, правда, почти уверенным в том, что справедливость возможна, с заветным документом в руках и парой полицейских за спиной. Уильям первый раз был к нему ближе обычного. Должно быть, за своей тяжелой дверью. Которую, когда Малкольм постучал в нее ладонью в перчатке, однако, не открыл.
Мужчина стучит громче, ждет минуту, чуть теряет терпение и колотит снова. Тишина, только полицейские послушно топчутся каблуками на гладком крыльце за прокурорским плечом. Минута превращается в две, потом пять - шатен отходит от дома, поднимая голову к окнам, а после оглядывая всю улицу. Везде темно и пусто, он снова легко взбегает по ступеням и опять стучит.
Никакой реакции. Ждать тоже бессмысленно - проходят десять минут, а меняется только положение стрелки часов. Полицейский бурчит что-то о том, что "Мистер, пойдемте, придем завтра. Это вообще не ваши обязанности". Монтгомери отмахивается - если бы достоинство позволяло, он бы заглянул в замочную скважину, потому что интуиция подсказывает, что внутри дома точно кто-то все-таки есть. "Мы ведь не можем выломать дверь", - слышится ему из-за спины голос будто его собственного разума, потому что мысль на удивление логичная и правильная. - Дайте мне еще пару минут и постойте там, - Мальк очень не хочет сдаваться и упускать Дэвидсона. Вдруг ордер завтра уже (кто ж знает силу связей магната) у него отберут.
Оглянувшись на тихую и благополучную улицу, прокурор опять подходит к двери и толкает ее. Замок в ней едва щелкает - он будто случайно открывается, и Монтгомери (внутри перчатки его ладонь наверняка чуть светится магией, как у последнего жулика) будто бы просто только что неожиданно повезло. Полицейские мнутся, но оставляют крыльцо, как их и просят. Британец не должен открывать дверь, которая от легкого толчка плавно отворяется внутрь темного дома. Но кто станет спорить с прокурором, тем более если тот классный парень и для всех из хранителей порядка вроде как уважаемый и уже свой.
Малкольм, обернувшись с улыбкой, как мальчишка прикладывает палец к губам и движением руки просит подождать его на тротуаре, так что мужчины и вовсе отворачиваются и делают вид, что прогуливаются. Он проходит в дом, аккуратно и плотно закрыв за собой дверь, чтобы прохожие с улицы ничего не заметили. В доме очень явно кто-то есть. Слышатся странные звуки. Но даже не они ведут Монтгомери по лестнице - на ступенях на второй этаж лежит женский лиловый шарф. А на нем, как совсем немного на полу под ногами, расползлось большое и красное пятно.
Позже колдун узнает (его сердце, пока он бесшумно поднимается по ступеням, чуть ускоряется), что красные брызги - это вино, пролитое женщиной. Что истошный крик, который слышится после звуков, прямо-таки леденящее "Нет!" - это просто знак того, что ей хорошо. Но в тот момент блюститель справедливости, почти дошедший до приоткрытых дверей чужой (что он тоже узнает позже) спальни, от испуга и неожиданности дергается и задевает рукой узкую вазу на какой-то подставке в виде колонны. Вазу он ловит, конечно, взяв на манер молотка и орудия самозащиты. И, повинуясь скорее инстинкту, толкает, готовый кого-то спасать от дьявола Дэвидсона, вторую дверь.

Cate Blanchett

► Имя Фамилия: Изабелла Лион (Isabella Lyon) ► Возраст: 46 лет ►Трудоустройство: глава Дал Риады, член парламента

► Вид: человек ► Легенда: против существ ► Способности сверхъестественная способность добиваться своего – от кого угодно, любыми методами, всегда

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Сейчас многие пытаются понять, что было за спиной у Изабеллы Лион до 2011 года. Её прошлое не скрыто ничем, кроме зубодробительной скуки стандартной жизни современного политика: рождение в богатой семье, учёба сначала в престижной частной школе, потом в университете, практика, постепенный и неумолимый подъем по карьерной лестнице к самым верхам. Спросите у неё – и она без колебаний расскажет какую-нибудь очаровательную историю о детских годах, вспомнит имя своей первой лошади, поделится невинным анекдотом из начала своего политического пути. Вряд ли это вам о чём-то скажет, кроме того, что, кажется, вы абсолютно и бесповоротно влюблены и больше не хотите досаждать этой женщине своими глупыми вопросами. Попробуйте потом забыть, как звали эту её лошадь – не сможете ведь.
Хотите знать больше? Посмотрите какое-нибудь интервью с ней, где она вспоминает, как впервые узнала о существах и охотниках, вслушайтесь в её смех, когда она произносит «И я такая: вампиры? Вы, ребята, серьёзно? А, понимаете, они выглядели очень серьёзно!», и попытайтесь не засмеяться в ответ, точно так же, как загипнотизированный её взглядом интервьюер. Попробуйте не закивать, слушая её умные, спокойные и крайне убедительные рассуждения о существах, об их месте в настоящем, о необходимости контроля и порядка. Полюбуйтесь, какой гордостью она сияет на хрониках всё того же 2011 года, когда перерезает красную ленточку у входа в генеральный штаб Дал Риады. Почитайте выдержки из её речи насчёт политического курса относительно Легенд, выслушайте её аргументы в пользу самых спорных положений Билля и попробуйте найти в стройной логической цепочке хоть одно слабое звено – не найдёте.
И если вы уже погрузились в безотчётную любовь к великолепнейшей Изабелле Лион – вступайте в Дал Риаду. Иногда тут можно её увидеть, проходящую по коридорам в окружении взволнованного начальства, источающую уверенность и тепло. Возможно, она спонтанно заглянет к вам, трудягам-охотникам, скажет пару ласковых слов, помашет узкой ладонью на прощание. Попытайтесь не помереть на следующей же миссии: очень трудно помнить о том, как опасны Легенды, когда тебя благословила на войну сама Богиня.
Хотите знать её настоящую? Сделайте у нас головокружительную карьеру – и сообщите ей как-нибудь без посторонних какую-нибудь плохую новость.
А, впрочем, вы точно хотите знать её настоящую?
Что ж, тогда приготовьтесь к уникальной возможности окунуться в доселе неизведанные глубины вашего мазохизма. Вы под её каблуком. Вы будете делать то, что она захочет, так, как она захочет. И вы пойдёте и превратите все эти плохие новости в самые потрясающие новости на свете. Смерть для вас – это слишком просто. Смерть ждёт существ и расходный материал в лице охотников, а вот вы – вы будете жить и работать, и вкалывать ради её улыбки. Вы положите жизнь, чтобы больше не видеть её настоящую – но вряд ли когда-нибудь сможете до конца обмануться её расслабленным видом «просто человека».
Есть ещё один способ узнать её настоящую – перейти ей дорогу. Настоятельно его не рекомендуем.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Сказать, что я жду эту прекрасную женщину – это ничего не сказать. Нам тут в Дал Риаде не помешает твёрдая женская рука. Тем более в городе нехватка смертных, особенно дам, особенно у власти.
Имя, возраст и детали из прошлого можно менять, внешность и вид – нет. Ну и игрок волен сам выбирать, чем именно в политике заниматься и что именно делать с существами: искренне их ненавидеть и целенаправленно истреблять или намеренно ухудшать их статус в обществе ради своих целей. То же насчёт человеческих способностей – решайте сами, насколько она способна постоять за себя без телохранителей. В любом случае, главное её оружие – это бесконечное обаяние. Вы видели её улыбку? Купились? Поздравляю, вы в её власти, полностью, с потрохами. Теперь вы умрёте и убьёте за неё. Не купились? Лучше делайте, что она хочет, пока она улыбается, потому что в тот момент, когда стает последнее ласковое тепло в её глазах, вы увидите холод, и сталь, и силу.
Я жду очень серьёзную целеустремлённую даму и ожидаю от игрока серьёзного подхода к персонажу и планам на игру. Как-никак, глава одной из основных организаций, разрывающих наш Эдинбург; придётся активно войти в общий сюжет. В свою очередь готов в лепёшку расшибиться и расшибить в неё же Маму, могу расшибить заодно коллег, буду всячески помогать и играть что угодно в любых количествах. По любым вопросам пишите в ЛС или гостевую – буду рад всё обсудить и оказать полное содействие.

бонусные гифки

Ну и вся суть Дал Риады:

пример поста

Сначала невидимка был почти безобидным. В среде охотников то и дело всплывали истории про заснятые на камеры в супермаркете перемещающиеся продукты, исчезающий на глазах изумлённого продавца хот-дог и прочие невинные шалости. Даже ни один ювелирный не обнёс и никакой знаменитости на красной дорожке юбку не задрал.
Тратить на такую мелочь время, когда в Эдинбурге и так слишком много проблем и слишком мало охотников, не хотелось никому, даже самым активным противникам существ. Пусть себе развлекается. Можно подумать, если бы им досталась с рождения возможность исчезать, они бы ей не пользовались. Пользовались бы, и ещё как.
Но потом характер его действий изменился, и Фрэнк напрягся. Целый месяц он выуживал в ежедневно пополняемом городском фольклоре истории про невидимую сущность, которая ведёт себя агрессивно: толкает людей, отнимает вещи, пинает нападающих на неё собак. И которая при этом начинает проявлять до этого не выделявший её интерес к сексуальной сфере: пошли истории про невидимые домогательства, всё более и более откровенные, про нарушенный покой парочек, стремящихся уединиться где-нибудь на природе. Всё это не сулило ничего хорошего.
Опыт подсказывал, что существо, раз почувствовав себя безнаказанным, останавливаться не будет, и тут Мама был прав. Благо, невидимка не был особо умён и скрытен – или попросту не знал о том, что кое-кого в этом городе его выходки могут заинтересовать – и вычислить, где он приблизительно обитает, по каким районам ходит и в каких местах в какое время появляется, было не слишком сложно.
Сперва Фрэнк пришёл в полюбившийся существу ночной парк с миром. Мол, окей, пошалил и хватит. Кажется, у кого-то наступил период полового созревания; давай, парень, девушка, кто ты там, выходи, не стесняйся. Нам есть что обсудить, будет познавательно, про существ там, про охотников, про пестики и тычинки. Мама ругать не будет.
Вместо ответа он получил лезвием по горлу. Неглубоко, нападавший явно не знал, как бить, но сомнений в его намерениях не осталось, когда он кинулся снова, беспорядочно пытаясь наносить удары. Защититься от него получилось, схватить – нет. Очередной урок по теме «не доверяй этим уродским существам и не ходи на переговоры без динамита».
Фрэнк почти смог его поймать на месте следующего преступления: обозлённый невидимка решил, что недостаточно попытки убить человека, нужна ещё и попытка изнасилования. Благо, Мама успел появиться в тёмной подворотне вовремя, и вновь сумел отбить до смерти перепуганную девушку, но не смог поймать насильника, который, уже наученный прошлым опытом, сразу дал стрекача.
Девушка сначала плакала и сжимала ноги с порванными колготками, потом грела руки о стакан грога в ближайшем баре, а потом разомлела в объятиях не скупящегося на утешения Мамы и вскоре согласилась стать приманкой в готовящейся ловушке.
Расчёт был точным: преступников привлекают места преступлений и неудавшиеся жертвы. Привычное место – парк Розен Паблик, непривычное время – день. Невидимка любил гулять там не только по ночам, но в светлое время суток держался сдержанно. Мортон надеялся, что его, резко ставшего куда более осторожным, выстроенная ситуация сделает неаккуратным и позволит заманить в сложную систему растяжек.
В итоге всё уже в третий раз прошло вроде и неплохо, но неудачно. Локальные взрывы сработали – Мама впервые услышал вопль этой твари – но только задели его, вовремя отскочившего в безопасную зону. В этот раз Фрэнк бросился вдогонку: ориентироваться было несложно, когда то и дело среди гуляющих раздавались крики упавших, да и иногда попадающиеся пятна крови показывали, что он на верном пути. Эх, был бы тут его знакомый охотник с собакой – вмиг бы скрутили сволочь. Вот поэтому и надо уже создавать общество охотников, чтоб можно было привлекать к одному делу людей с разными талантами и тактиками – пора бы уже, пора…
Сперва казавшейся откровенно плохой идея невидимки убегать через скопления людей, вскоре была осознана как гениальная. Мама не мог подорвать его, даже точно зная его местоположение, не задев простых граждан. И тот, пробиваясь через какую-то очередь, наконец, добрался до своей цели – и исчез в громадине стадиона Мюррейфилда.
Что за невыносимый гандонище.
В этот раз Мортон не мог его упустить. Эта тварь опасна, разозлена и очевидно является психопатом, которому человека порезать ничего не стоит. И вся эта прелесть – на забитом доверху многотысячном стадионе, куда ещё нужно проникнуть; а Фрэнк невидимкой не был.
Благо, досмотр и проверку билетов в этот момент проходила разноцветная группа французских болельщиков, слишком шумных, выводящих из себя персонал и, разумеется, говорящих исключительно на своём языке. К ним и присоединился Мама, быстро стянувший с кого-то шляпу в цветах их – чего, клуба? Он не знал даже, что за мероприятие тут сегодня проходит и почему вокруг так много людей. Главное нужно было умело орудовать локтями, улыбаться, создавать ещё больше шума и суматохи, да сбросить в кусты сумку – вряд ли с гранатами удастся пройти металлодетектор, ну да у него и другая взрывчатка есть во внутренних карманах. Немного ловкости и манёвров – и он внутри.
Фрэнк выбежал по нижнему проходу к самому полю, озираясь и чувствуя истинный ужас. Огромное пространство. Невероятное количество людей. Давай, ищи невидимую иголку в стоге сена.
Благо, очень дурную раненную иголку: недалеко от него на проходе попадало несколько людей. Фрэнк бросился вперёд, чтобы уже в – какой по счёту? – в, блядь, последний раз успеть только мазнуть пальцами по невидимому плечу. И сбить какого-то мужика с ног, так, что тот развалился на ступенях, выпустив из рук пакет с орешками.

Lily Collins

► Имя Фамилия: Ассоль Лэттпир | Assol Lattpear ► Возраст: 314 лет, на вид 25-26 ►Трудоустройство: по желанию, состоит в рядах Нации Легенд

► Вид: Существо ► Легенда: Сумеречный эльф ► Способности 1. Видит страшные, только плохие картины будущего любого человека/существа. Видения приходят внезапно, в любое время. Могут возникнуть как при касании, так и значительное время после (во сне, случайно посреди дня/вечера/утра) 2. Если дотронется ладонью до грудной клетки человека/существа, может вызвать у него болезнь. 3. Может проецировать на людей негативную энергию и заставлять их чувствовать себя неуютно. Из слабостей: 1. Не способна предотвратить свои видения (По крайней мере, Ассоль до сегодняшнего дня сделать это ни разу не удавалось. Все попытки предотвращения приводили как раз таки к тому исходу, который она увидела в предсказании)

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Тебе так же, как и мне /не/посчастливилось родиться в ненавистной для нас обоих семье Лэттпир. Лэттпиры не оправдали наших ожиданий, как и мы не оправдали надежд родителей. Ты росла старшей дочкой, старше меня на каких-то несколько секунд, в обеспеченной семье, которая была очень верна своим убеждениям.
В детстве мы любили фантазировать и придумывать легенды, что очень не нравилось нашим родителям.  «Человек – венец творения», «ни один вид не может стать выше человека», «нет существа могущественнее человека», «все остальные виды созданы только для того, чтобы улучшать его жизнь и быть потребляемым продуктом или вещью» - вот, что тебе /нам/ говорили родители за завтраком, обедом и ужином. Ты, как и я, должна была запомнить эти фразы, выжечь их в своей голове, чтобы потом сделать тоже самое со своими детьми и с детьми своих детей.
Ты всегда была примером для меня, моей сестрой, готовой всегда утешить, помочь и защитить. Я не чаяла в тебе души так же, как и ты не чаяла во мне. Мы были неразлучны, чувствовали друг друга ментально, понимали с полуслова.
На тебя возлагали надежды, для тебя уже строили великие планы, тебя с каждым днем в нашей семье уважали все больше, до тех пор, пока легенда, спящая в тебе, не пробудилась в 1719 году. Сначала, никто не мог понять, что с тобой происходит, ты буровила какую-то несвязную чушь про то, что семья соседей не только перестанет жить рядом с нами, но и вообще перестанет жить. Твердила, что сначала умрет сын, затем его дочка и мать, а после и глава семьи. Серьезные взгляды отца тебя не останавливали, как и не останавливал его кожаный тугой ремень. Ничто не могло тебя остановить, это длилось неделю, пока одним вечером ты не пришла в гостиную с мертвенно бледным лицом, не шевелящимися губами и практически полностью белесыми зрачками. В этот же момент с улицы послышались крики и выстрелы – наш сосед, напившийся в усмерть перестрелял всю семью, а затем, последним выстрелом, убил себя. Все произошло так, как ты и говорила, Ассоль – сын, дочь, мать, глава семьи. Слова, срывавшиеся с твоих губ всю неделю, ожили. Тогда-то ты и стала первым изгоем в семье.
Наши родители не могли поверить, что их дочь – жалкое подобие человека, не годное ни на что. Тебя пороли, пытались выбить из тебя эту дурь, приводили священников, пока ты не начала предупреждать их об опасностях, грозящих им, и они попросту перестали приходить в наш дом из страха.
Мне было больно смотреть на это, но меня не подпускали к тебе ни на шаг, а после уже было и не нужно – одной из темных, как графит, ночей, ты сбежала, покинула и забыла свой отчий дом, оставила меня одну среди чудовищ, которых мы называли родителями. Уже взрослой, я часто думала о том, увидела ли ты в своих видениях, что во мне тоже спала легенда? Увидела ли то, что происходило со мной, когда о моей сущности узнали родители? Увидела ли то, в какое чудовище я превратилась, ставя опыты не только на людях, но и на «своих»?
Раньше я любила тебя, но после того, как ты ушла, я возненавидела тебя всей душой. Возможно, потому что мне было обидно, возможно, потому что я винила тебя в том, что так долго была в плену у собственных родителей, ведь вместе мы могли бы справиться с ними гораздо быстрее и проще. Смогли бы справиться со всем и не стать теми, кем мы являемся сейчас – озлобленными на себя и на весь человеческий род, повзрослевшими, но все равно в глубине души маленькими обиженными и раненными девчонками.
Я не видела тебя с той самой ночи, не чувствовала твоего присутствия, как это было раньше и ничего о тебе не слышала, пока уже в 2017 году мы не встретились взглядами около Центра Исследования Существ в Эдинбурге.  Я выходила из дверей центра, когда вы на свой страх и риск организовали протестную акцию прямо напротив нашего здания. Ты узнала меня и не могла поверить в то, что я работаю на благо человечества, как и завещали горячо нелюбимые родители. А я узнала тебя и не могла поверить, что у тебя хватило наглости вторгнуться на мою территорию после того, как ты бросила меня и разорвала связь почти на 300 лет.
***
Что происходило с Ассоль в этот период, чем она занималась, куда убежала – вы вольны придумывать сами, однако все же вставлю важную рамку – ее жизнь не должна была стать сказочной. Ее обязательно должны взять в плен люди, заставлять использовать ее способности ради выгоды, заставлять делать жуткие вещи, чтобы она обозлилась на человеческий род, сбежала и, переехав в Эдинбург, вступила в Нации Легенд.
Позже, Ассоль поймет для себя, что не хочет/не может/боится причинять кому то боль, приносить смерть, но выйти из Нации уже не сможет. 

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Я вижу Ассоль живой, хочу, чтобы и Вы увидели и прочувствовали ее. Хочу отыграть, как заново развиваются отношения сестер-двойняшек, как они ссорятся, обижаются, ненавидят друг друга по началу, но в случае опасности все равно, на каком-то подсознательном уровне готовы броситься и защищать друг друга грудью.
Так же, нужно понимать напряженность ситуации – Ассоль состоит в Нации Легенд, Эйлин работает ученым в Центре Изучения Существ. Их родство может вызвать вопросы и неодобрения как со стороны НЛ, так и со стороны ЦИС – на первый взгляд две сестренки на разных сторонах баррикады.
Обещаю много игры, гифок и моей лихой любви
Связь в гостевой или лс, потом дам все что угодно: аську, телеграмм, скайп, вк, помогу и настрою с:

МУР<3

пример поста

За окном завывает ветер, кружа снежинки в диком тревожном танце. Комната, ранее имеющая успокаивающую атмосферу, сейчас словно пропитана электричеством и готова в любой момент выпустить пару молний.

- Понимаете, доктор… – он нервно теребит край пиджака, смотря на мой бейджик.

- Лэттпир. – мягко подкидываю ему нужную информацию, чтобы не сбить с мысли.

- Да...Да, верно, доктор Лэттпир, - он прочищает горло и опускает взгляд. – Я уже много лет не чувствовал, что боюсь чего-то. Я думал, что поборол свой страх, который мешал мне жить, но сейчас, пару месяцев назад он вновь вернулся, я как будто вновь подросток, трясущийся в темноте.

- Не могли бы вы подробнее рассказать мне о своем страхе? - Я перекладываю одну ногу на другую и поправляю выбившийся локон волос. – Что именно Вас пугает, знаете ли Вы, откуда взялся этот страх или же он всегда был с Вами, существовал на подсознании? – говорю давно изученные фразы.
За много лет практики, я привыкла к тому, что большинство посетителей имеют схожие проблемы, ничуть не интересные и в основном те, которые они сами себе выдумали.

- Я не знаю, как объяснить, доктор…Я не помню, чтобы когда-то боялся всех этих медицинских приспособлений, точнее, не помнил. – он поднимает на меня пронзительный ясный взгляд, разглядывая, как вещь из прошлого, которую ему удалось найти. – Я недавно посещал стоматолога и когда он взял в руки пинцет, в моей голове словно что-то раскололось и выпустило воспоминания, которые я каким-то образом забыл, доктор… - он сдавленно смеется и отворачивает голову в сторону, медленно наклоняя ее из одной сторону в другую, пытаясь собрать кусочки пазла воедино.

Я смотрю на него и на меня накатывает волна мурашек. Я медленно втягиваю носом воздух, и чувствую, как от него исходит запах подземелий, сырости, металла и крови. Мой взгляд блуждает по его шее и цепляется за длинные шрамы от ожогов, затем нервно опускается на кисть левой руки, исследуя область возле большого пальца. «Х71» - еле видное клеймо, которое я оставила около 150 лет назад, означающее, что исследуемое существо прошло инициализацию и числится в базе данных.

Я вжимаюсь в кресло, судорожно собирая разбегающиеся мысли в кучу. Мои пальцы по привычке отбивают четкий ритм по подлокотнику кресла, удары похожи на вспышки молний.

- Я вспомнил какие-то расплывчатые моменты, помню медицинские инструменты в своем теле, женский и мужской голос надо мной, огонь, прижигающий раны, мигающий свет и…звук… - он резко поднимает голову и, в ужасе приоткрыв рот, указывает пальцем на мою руку, стучащую по деревяшке. – Этот звук…вашей руки…

- Ох, уверяю Вас, - как можно мягче произношу я, но тело невольно напрягается, словно готовится к атаке. – Точным ритмом на приемах пользуются многие психотерапевты, это помогает пациенту правильнее излагать свои мысли, так сказать, упорядочивает их. – Я смотрю прямо в глаза, накручивая свои слова на пластинку мыслей в его голове. – Воспоминания, тем более расплывчатые, очень легко подстраиваются под Ваши собственные домыслы, мозг самостоятельно додумывает то, что не может вспомнить.

Он неотрывно смотрит на меня, но в момент, когда голос невольно вздрагивает на последней фразе, дымка в его глазах рассеивается.

- Я помню ваши руки,   - шипит мужчина. – Сейчас они в ажурных перчатках, но тогда они были в крови. В моей крови, доктор Лэттпир.