В изолированной системе энтропия может лишь увеличиться.
Вид, основанный на бесконечном росте...
...нежизнеспособен.
[indent] Голливудские боссы, матерясь, убирают комиксы на полки: в Америке двадцать первого века больше не нужно платить десять баксов за просмотр супергеройских фильмов — достаточно выйти на улицу, чтобы принять участие в затяжном шоу со спецэффектами. Подростки, взращенные на продукции Marvel, воспринимают появление мутантов как должное, чего нельзя сказать об их родителях: когда о существовании людей со способностями становится известно повсеместно, человечество охватывает вполне ожидаемая паника. Как жить в мире, где каждый сотый способен то ли поджарить тебя взглядом, то ли обесточить дом силой мысли?
[indent] Они свыкаются. Медленно, болезненно, не до конца. Все еще опасаются неизведанного, подозревают друг друга, требуют от правительства защиты и решительных мер, но принимают новые правила: ради своих детей, друзей, любимых. Единицы скатываются в отрицание и ненависть. Остальные, наконец, понимают: от этого не застрахован никто. Каждый может однажды проснуться одним из тех, кого накануне боялся и презирал. Мутация слепа. Мутация бесконтрольна. Мутация справедлива.
[indent] ...и вскоре становится меньшей из их проблем.
[indent] На окраинах фонари горят через раз, а местами через два. Заколоченные окна давно закрытых магазинов изрисованы баллончиком, под ногами то и дело шуршат размокшие обертки — хорошо, что не крысы. Чем дальше уходит светлая дорога в будущее, тем хуже становится в осязаемом настоящем. Большие города разлагаются, стоит выйти за пределы туристического центра и кварталов элитного жилья. Маленькие города, по большей части, превращаются в гетто целиком.
[indent] Кто-то сетует на мутантов. Кто-то, разумеется, на правительство — и последних намного больше. Интернет-оппозиция с годами превращается в реальную силу; недовольные больше не видят смысла роптать в социальных сетях, вместо этого они собираются вместе и требуют внимания к своим бедам. Какая, к черту, разница, обладает твой ребенок способностью или нет, если тебе нечем его кормить.
[indent] С экранов телевизоров и ноутбуков к электорату обращается Айви Миллер — первая мутантка, открыто заявившая о себе. Теперь она говорит от имени демократической партии, скармливая одно обещание за другим: в гладкой отполированной речи проскальзывают и многократно повторяются «стабильность», «процветание», «равноправие». Люди, не понаслышке знающие о том, что такое перебои с электричеством, задержки зарплаты и растущие, точно снежный ком, долги, относятся к ее словам с изрядной долей скепсиса. Вскоре Айви начинают активно критиковать. Спустя пять лет — выплевывают ее имя, точно ругательство.
[indent] В две тысячи двадцать девятом зверски растерзанную Айви находят в собственном доме. Общественность гудит, точно рассерженный пчелиный рой: недовольны и оппозиционеры, которых фактически обвиняют в убийстве проправительственной активистки, и мутанты, часть которых расценивает инцидент с Миллер как атаку на людей со способностями. Конфликт назревает и раскрывается новой волной митингов.
[indent] Наиболее радикальные уходят в подполье. Айви Миллер становится их мученицей, символом борьбы мутантов против человечества. Ночью кто-то расклеивает на улицах ее фотографии, громкие слоганы гласят: к черту людей. Объединяйтесь. Дайте отпор. Спустя сутки под претенциозным названием «Сыны Америки» кто-то маркером дописывает «ну если только приемные».
[indent] И ниже: «идите нахер со своей гражданской войной».
